… Тогда же у меня возникла страсть к растениям, животным, камням. Я всегда готов был к чему-то таинственному. Теперь я сознаю, что был религиозен в христианском смысле, хотя я думал про себя: «Да, все это так, но есть нечто Другое — тайное, чего не знает никто…»