Цитаты и афоризмы на любую тему — Фразочка.ру

Я помню
Синие бахилы
Белые халаты
Нас в больнице двое
Я и психиатр….
Так чего плохого,
Даст тебе таблетку,
Впятером вы снова
Только ты и стены.

Психиатры становятся психиатрами, чтобы быть ближе к своим.

Единственная книга, которая меня интересует, — это «Учебник психиатрии» Бумке. На мой взгляд, в ней есть всё, что надо знать о человеке. Говорят: читайте Библию, вот книга книг. Но кто способен понять Библию, если он не прочтёт сначала Бумке?

В психиатрии, в отличие от множества других разделов медицины, просто-напросто не раскрыто понятие «нормы». Его содержание является пустым. Если человек попал в палату и общается с врачом, если о нем говорят на языке психиатрии — его состояние будет описано в терминах патологии, а не нормы. Психиатрия умеет говорить только на языке болезни, на языке страдания.

До конца XVIII века в Европе попросту не существовало понятия «психически больной». Были специальные учреждения — работные дома, где содержались девианты: бродяги, мелкие воришки, попрошайки, карманники. И даже алхимики. Это была группа людей, которые не могут или не желают адаптироваться к социальному режиму — и тем самым мешают его нормальному функционированию. Место, в которое их помещали, было типичным исправительным учреждением.

Но никто не называл этих людей больными. Скорее, это были просто маргиналы, иногда — преступники или «чудаки».

Меня зовут дон Октавио де Флорэс. Я величайший в мире психиатр. Я вылечил более 1000 пациентов и их лица остались в моей памяти как летние дни. Но больше всех я, конечно, запомнил Дона Жуана. Дона Хуана де Марко.

С психиатром люди говорят более откровенно, чем со священником, потому что врач не станет угрожать преисподней.

Да, легко не будет, я ведь с самого детства с экспертами не разговаривал. В то время я ещё говорил им правду и не понимал, какой вред может принести откровенность. Зато теперь понимаю.

Она была лучшим психиатром в этой области, — или же шлюхой, которая трахается с твоим мозгом.

— Что сказал бы Фрейд, если бы выслушал его на своей кушетке в Вене? Он пришёл бы в восторг.