Цитаты и афоризмы на любую тему — Фразочка.ру
Она мне дала понять одну важную вещь. Если понимаешь, что человек тебе подходит, родственная душа, не важно день, неделю или месяц вы знаете друга, нужно хватать на плечо и увозить на край света. Целоваться до утра. Смотреть закаты, встречать рассветы, ужинать при свечах, делать предложение и быть счастливыми. Да, быть может в будущем все будет плохо, но в настоящем должно быть все прекрасно.
Не бойся, друг мой, отпускать.
Те, что должны уйти — уйдут.
Ты бойся не успеть сказать,
Все то, о чем глаза не врут.
Не бойся быть один тогда,
Когда душа твоя горит.
Чужим не разделить огня,
Другим твоё не заболит.
Не бойся вовремя уйти,
Когда тебя совсем не ждут.
И каждое цени «Не уходи!»
Не объясняй, где не поймут.
Бояться нужно стать не тем,
Найти не тех и пустоты.
И правило одно — открыта дверь
Разуться, прежде чем войти.
Когда я впервые тебе изменил, ты запретила к себе прикасаться. Ты пыталась уйти, сбежать от меня, но я тебя не пускал. Била меня в грудь и лицо, когда я тебя крепко сжимал, и называла меня тем, кем я был после этого. Когда ты достала нож, я впервые почувствовал, насколько ты мне нужна и какой я… после этого поступка.
Глядя мне в глаза, она сделала резкое движение. Кровь медленно капала на пол из ее запястья. Как только я сделал шаг, она крикнула: «Не подходи!», затем приставила нож к шее. Я не знал, что делать, мои руки дрожали, а сердце выбивало ребра. Я настолько боялся ее потерять. Она была настроена решительно. Безо всяких сомнений, она была готова к следующему шагу. Паника, дикий ужас охватили меня. Невнятно, дрожащими губами я выдавил из себя, чтобы она убрала нож, и мы спокойно все обсудили. В ответ я услышал смех, громкий смех… Ее рука ослабела и, выпустив нож из рук, она упала. Подбежав к ней, я начал щупать ее пульс. Она потеряла сознание, но была жива. Представляете? Она была жива! Слезы бежали у меня по лицу. Капля за каплей. Задыхаясь от боли, что обжигала всю мою грудь, я нес ее на руках к кровати. Она была жива…
Поутру я ожидал чего угодно, но только не того, что произошло. Она поцеловала меня в лоб и прижала к себе. В эти минуты я осознал, какая я тварь и ничтожество. И любой человек, посмотрев со стороны на эту ситуацию, сказал бы про себя: «Какая же она влюбленная дура!»
– Обними меня, пожалуйста, покрепче, – шепотом попросила она.
После этих слов я понял, что никого в этом мире нет ближе ее. Людей всегда можно кем-то заменить, но ее я больше заменять не хотел никем и никогда. Да, она не была женщиной моей мечты, и отца я ее ненавидел, а за что мне, собственно, его любить? Каждый мой день мог оказаться последним, и это я знал не хуже ее, но меня всегда привлекало лезвие ножа. Особенно его острая грань. Но больше всего меня ранило то, что по этой грани ходила она, без страха в глазах. Вот это действительно было страшнее всего…»
— Друг, ты не прав, любая женщина должна пролить столько слез, на сколько хватит ее любви к своему мужчине. Так…
— Ты хочешь сказать, что каждая женщина обязана плакать только потому, что она любит? Это же абсурд, — перебил меня он.
— Нет, она никому ничего не обязана. Но это неизбежно. Если ты мужчина, то за каждую ее слезинку ты, стоя на коленях, ответишь. Пускай ты сегодня хлопнул дверью и гордо ушел, оставив ее одну, а завтра даже не поинтересовался, как у нее дела. Но через время тебе будет ее не хватать, как воздуха, которым ты дышишь. Постучи в дверь, она откроет и даже угостит твоим любимым чаем с печеньем, она простит, а ты поцелуешь ее руки.
— …
— … Завтра ты снова уйдешь и те руки, которые ты целовал, ты будешь заламывать за спину, крича ей в лицо. Она женщина, она слабая. Ты мужчина. Ты ведь сильнее. Ты мужчина? Ответь себе на этот вопрос.
— Ты утверждаешь, что женщина не должна плакать. И ты, конечно, прав. Но покажи мне хоть одну женщину, которая ни разу не плакала из-за своей любви. Покажешь? Если да, я заберу свои слова обратно.
Всему есть предел. И ты это должен понять. Сегодня она считает тебя Богом, а завтра кучей дерьма, об которое не стоит пачкаться. За это я уважаю женщин. Они не возвращаются. Если она разлюбила, то никогда больше не полюбит вновь. Ты, друг мой, вспоминай это каждый раз, целуя ее пальцы. Сегодня на коленях льет слезы она, а завтра, смотря ей в след, плакать будешь ты.
Она не замужем, и я никогда не видел ее в белом платье. В белых перчатках… Пальцы, к которым я никогда не прикасался. Не находил ее каштановые волосы у себя на рубашке, а темной ночью на моей спине она никогда не оставляла свой автограф. Мужчина? Нет, слишком не тот и до абсурда — не те. Если бы я мог говорить ее губами, это прозвучало бы так: «Они мне не подходят, как комнатные тапочки к моему вечернему платью. Я хочу так, чтобы однажды посмотрев, я не могла больше отвести взгляд. Это мне подходит. Я хочу эти туфли, они особенные».
Одинокая? О, нет. Это не про нее. Она уже давно не та наивная девчонка с глазами, полными звезд, и глубокой верой в надежное мужское плечо. Ее проблема не в том, что она одна, а в том, что не могут ее оставить в покое. Брось ее, и она к себе прижмет. Покинь ее дважды, и можешь навсегда забыть ее имя.
Я не знаю о ней практически ничего, но если бы меня кто-то спросил, во что она верит, я бы, не задумываясь, ответил:
— В удобные туфли.