Мы не дали себя сломать, мы приспособились; в этом на помогли наши двадцать лет, из-за которых многое другое было…
Мы не дали себя сломать, мы приспособились; в этом на помогли наши двадцать лет, из-за которых многое другое было для нас так трудно. Но самое главное это то, что в нас проснулось сильное, всегда готовое претвориться в действие чувство взаимной спаянности, и впоследствии, когда мы попали на фронт, оно переросло в единственное хорошее, что породила война, — в товарищество!