И он бежал, взор обратив назад,
Как будто вёл за ним погоню его же страх.
Жена Улисса ткала пелену,
Но распускала свой дневной урок,
Как только в доме отойдут ко сну,
И новой свадьбы отдаляла срок.
Так, видя, что от страсти изнемог
И сети я плету неутомимо,
Любимая всегда найдет предлог,
Чтоб труд мой долгий сделать струйкой дыма.
Как часто дух мой распрямит крыла,
Желая взмыть к чистейшим небесам,
Но кладь забот вседневных тяжела
И нудит смертного к земным делам.
Любимая в театре мировом
На все бесстрастно устремляет взгляд.
Участвую в спектакле я любом,
Меняя облики на разный лад.
Найдя на свете повод для отрад,
Я мишуру комедии беру,
Когда же горести отяготят,
Я делаю трагедией игру.
Ничто под солнцем взор влюбленный мой
Не веселит, когда любимой нет,
Когда не вижу пред собою той,
Чьей прелестью пленен весь божий свет.
Она сокрылась — и во мраке я,
Подобьем смерти стала жизнь моя.
Её глаза — любви моей светила,
Я в них, как зачарованный, смотрел,
Но дивное виденье мне открыло,
Что я был слишком дерзостен и смел.
И почему я жар не утолю
На том морозе, что в душе у ней,
И все в поту клокочущем киплю
Средь ширящихся яростно огней?
Окончил путь усталый старый год,
Явился новый в утреннем сиянье
И начал мерных дней круговорот.
Сулящий нам покой и процветанье.
Оставим же за новогодней гранью
С ушедшей прочь ненастною порой
Ненастье душ и грешные деянья
И жизни обновим привычный строй.
Ты далеко, и я с собой в разладе,
И рвется сердце из своей темницы.
Все путы, кроме этих дивных прядей,
Оно презрело и к тебе стремится.
Оно летит к тебе подобно птице,
Что к пище устремляется проворно.
Твои глаза и длинные ресницы
Для сердца то же, что для птицы зерна.
Все восхваляют красоту твою,
И знаешь ты сама, что ты прекрасна,
Но я один твой светлый ум пою
И дух твой, добродетельный и ясный.
Стирает время дланью беспристрастной
Прекраснейшую из земных красот,
Но в красоте души оно не властно,
Не страшен ей времен круговорот.